Атака "татарского" батальона

11 ноября этого года человечество отметило 95-летие со дня окончания Первой мировой войны. В  августе следующего года оно будет отмечать столетие со дня ее начала. Эта война привела Россию к революции и стоила ей больших жертв. До сих пор оценки историков о том, сколько же страна потеряла на полях сражений, расходятся, но среди жертв и героев этой войны были и наши единоверцы-мусульмане.

Сейчас в связи с приближающимся столетним юбилеем  войны появляется множество публикаций  о примерах доблести и геройства, проявленных в ней русскими солдатами. В частности, были опубликованы материалы о так называемой «атаке мертвецов» - контратаки 13-й роты 226-го Землянского полка, подвергшейся газовой атаке немцев в ходе боев за крепость Осовец летом 1915 года.

Наш рассказ будет о похожем эпизоде Первой мировой войны, героями которого в буквальном смысле стали наши единоверцы.

Итак, февраль 1916 года. На Западном фронте началась битва у французской крепости Верден, позже названная «верденской мясорубкой». В связи с этим французское командование обращается к русскому с просьбой о начале наступления на Восточном фронте, которое бы не позволило  немцам перебросить подкрепления на Запад. С этой целью 2-ая русская армия в начале марта начала наступление южнее озера Нарочь в болотистых лесах Белоруссии.

По воспоминаниям участников тех боев, опубликованных в журнале «Военная быль»( № 41, март 1960 года) который издавался русскими офицерами-эмигрантами в Париже они были крайне тяжелыми из-за весеннего таянья снега и распутицы: «..Днем было тепло, а ночью были морозы. Шинели солдат, мокрые от дневных дождей и от грязи, на ночь примерзали к земле, и иногда раненые лежали по 2-3 дня. Процент обмороженных достиг 10 процентов всего состава оперируюших войск, а с ранеными и убитыми мы потеряли за три дня более 40.000 человек».

В числе прочих в боях участвовал и 40-й Колыванский полк, входивший в состав 10-й пехотной дивизии. Один из батальонов полка  - 4-ый, которому отводилась роль штурмового, был более чем на половину укомплектован татарами Казанской и Уфимской губерний.

«4-й батальон был лишь недавно пополнен, причем в него были влиты 700 человек казанских и уфимских татар. Получилось так, что русских оставалось всего  лишь 500 человек в батальоне. На походе пели песни русские с татарским акцентом и татарские — с русским. Но это был хороший боевой элемент, природно расположенный к дисциплине, послушанию к старшим и храбрый».

Командир батальона зная, что  если в части служит более 500 человек одного и того же вероисповедания,  можно пригласить для исполнения религиозных потребностей духовное лицо  того же вероисповедания, подыскал для этого подходящую кандидатуру. Им стал младший унтер-офицер Шарафутдинов, которому из денег, отпускаемых на хозяйство батальона, был куплен Коран, чапан и чалма.

Батальон в первые дни наступления в боях не участвовал, а занимался боевой подготовкой, так как  его предполагалось использовать в решительный момент наступления в качестве ударного.

7 марта (по старому стилю) немцы контратаковали полки 10-й дивизии, используя при этом ядовитые газы. По каким-то причинам русским солдатам не раздали противогазов, которые находились на складах.  Результаты газовой атаки были катастрофическими.

«Первым пострадал Томский полк, где было отравлено свыше 2.000 человек. Под прикрытием волн газа, немцы в масках захватили окопы Томского полка и вышли во фланг и тыл Колыванцам. Только что присланное пополнение охватила паника и, когда оно было окружено, то оказало очень слабое сопротивление и 1.200 солдат и 18 прапорщиков сдались. Отравленных газами и убитых было 7 офицеров и около 1.000 солдат. 11 офицеров было ранено».

Командир полка А. Щербачев попытался организовать контратаку силами одного из батальонов, но был смертельно ранен.
Кто-то струсил и побежал в тыл. Но старые обстрелянные солдаты остались на своих местах и оказали ожесточенное сопротивление противнику.

Так, например, пулеметчик Сулейман Изметдинов, отравленный газами не оставил своего пулемета. Он подпустил немцев на 150 шагов и скосил их передние цепи. Его умирающего потом нашли солдаты контратаковавшего  батальона. Умирая, он отдал своей последний рапорт: «"ИзметдиновСулейман... вот затвор... карман... газы... все по присяге... Коран целовал... теперь умирать..."  Подвиг самопожертвования совершил старший унтер-офицер команды траншейных орудий Иван Суковицын. Видя, что окоп окружили немцы он дал команду вытащить затворы у орудий и уходить в тыл. Сам же уселся на ящики с боеприпасами и сказал уходящим: «'"Передайте начальству, что Суковицын сам не сдается и минометы не сдаст". Когда немцы приблизились к нему, он взорвал гранатой ящики с боеприпасами.

Смертельно раненый капитан Федор Брахман вел огонь из пулемета, пока не захлебнулся собственной кровью.

Но, не смотря на героические действия солдат и офицеров,  положение складывалось критическое: к ночи немцы захватили две линии окопов и две артиллерийские батареи на позициях, так как артиллерийские лошади были отравлены газами. Резервов не осталось, и была угроза прорыва фронта. В этот решающий момент, взявший на себя командование полком капитан Владимир Тевашов, приказал пустить в дело «татарский» батальон.

Батальон обучался  боевым действиям в ночное время. Без всяких криков «ура» в темноте онпрошел  в тыл немцам и бросился в штыки. Немцев, занимавшихся оборудованием позиций, перекололи, и отбили, в том числе и захваченные ими артиллерийские орудия.

Потери батальона составили 34 человека убитыми и 117 ранеными.

После того как батальон  был сменен спешно подтянутым Томским полком, его солдаты еще сутки занимались уборкой трупов с поля боя.

Что же касается наград за этот бой…

Не будем голословными  – слово, в очередной раз,  «Военной были»: "На что татарину крест", — как сказал когда-то своему командиру капитану К. его ротный писарь, — "онже не христианин, а мусульманин и носить его не будет". Так, по-видимому, думал не один только ротный писарь капитана К., потому что случаи награждения солдат-мусульман были очень редки». Однако, ради справедливости стоит отметить, что мусульман все-таки награждали.

В связи с этим будет любопытно привести  цитату из одного приказа о награждении, которая доказывает, что татары служили не только в пехоте, но и на флоте, а  заслужить  почётную награду можно было не только винтовкой или шашкой, но даже…кувалдой: «Незамунтдинов, Аихмунтдин Незалунтдинович – Машинист 1 статьи, крейсер «Баян» (1-я бригада крейсеров) – Георгиевский крест  4 степени № 12411 «За то, что во время боя с неприятельскими судами, после взрыва со стороны их снаряда, перебившего осколками трубу отработанного пара идущей от мусорной лебедки, с явной опасностью для собственной жизни сплющил кувалдой паровую трубу, чем прекратил большую утечку пара, а затем быстро и отлично вывел из действия всю поврежденную часть трубы (п. 52 ст. 67 Георгиевского Статута)» (Приказ Командующего Флотом Балтийского моря 05.08.1915 № 843)».

В годы первой мировой войны в русскую армию было призвано от 1 до 1,5 миллионов мусульман, что составляло 10 % от всей численности русской армии. Все онипродемонстрировали верность присяге, данной на Коране и свой искрений патриотизм, проявляя мужество и храбрость.

Очень важно, чтобы в преддверии столетия войны, которую назвали Второй Отечественной (Первая Отечественная  –война 1812 года) подвиг российских мусульман не был забыт.

Ильдар Мухамеджанов