Купцы-мусульмане - взгляд со стороны

Картина Б. Кустодиева «Продавец ковров» («Татарин»)

Купцы –представители разных мусульманских  народов, населявших Российскую империю, представляли собой, наряду с евреями и поляками особый слой предпринимателей. 

Татарские купцы до конца 19 века держали в руках торговлю со Средней Азией.

Вот, например, как писали о татарских и среднеазиатских купцах  служащие Оренбургской пограничной комиссии: ««Сии татары по виду своему и закону принимаются в Бухарии наравне с протчими азиятцами, то есть пользуются покровительством правительства, полною свободою в отправлении их дел и дружелюбным обхождением обывателей. Сия свобода простирается до того, что они могут торги свои вести прямо с иностранными азиятцами, на базарах по деревням. От сего наши татары по возвращении в Россию получают прибыли по крайней мере 60 процентов противу российских купцов, торгующих с азиятцами на границе в Меновых Дворах».

Имея постоянные деловые контакты с представителями русского купечества, торговцы-мусульмане оставили о себе определенное впечатление.Еще Карл Фукс – врач, совмещавший  свою практику с занятиями этнографией Казанской губернии, писал, что «татарин создан для торговли».

Он же дал характеристику богатству  татарских купцов,владевших немалыми по тому времени капиталом: ««Ныне у Татар богатыми почитаются купцы: Хубайдулла Юнусов, имеющий более 3 миллионов руб., ХузаинАпанаев и Апаков, имеющий более полмиллиона руб.; АбдряшитЮнсуов до 2-х миллионов руб.; Курбангалей Арсаев, Искак БушитовЯкупов, Тимур-Булат Якупов, Давыд Джедигеров, Мустафа Лебяжин, Менглибай Козлов более полмиллиона руб. и некоторые другие, имеющие хорошие капиталы».

Любопытные заметки о торговцах-мусульманах конца 19-начала 20-го века оставил  крупный делец и меценат  Н.А Варенцов, занимавшийся поставками хлопка из Средней Азии.

Итак, согласно многочисленным повествованиям начинали будущие торговцы свою деятельность с «должности»  приказчика – слуги  при каком-либо более-менее удачливом купце. Там  они проходили свои первые «университеты» - учились общаться с покупателями, принимать и отвешивать товар, и прочим премудростям торговли.  Поступали как своим земляками и единоверцами, так и к русским купцам. Последние именовали своих татарских приказчиков полупрезрительно-полувеликодушно- «малайками».

Стоит отметить, что с самого низа поднялись и стали миллионерами такие известные личности как Салих Ерзин и Шамси Асадуллаев.

Ерзин в молодости работал в Москве на складах известного фабриканта Ивана  Лямина. Он наблюдал за чистотой двора, собирал рассыпавшийся из кип хлопок,  но не забирал его в свою пользу, а возвращал  владельцам. За эту честность его оценили среднеазиатские купцы –торговцы хлопком, которые начали доверять ему  сдачу хлопка своим деловым партнёрам, а затем  -отправлять  ему свои товары на комиссию. Со временем сделки, проводимые Ерзиным, достигли миллионных оборотов, и он стал известным меценатом и благотворителем. В частности, на его деньги была построена Московская Соборная Мечеть, была проведена реконструкция Исторической мечети в Татарской слободе в Москве, благоустроено мусульманское Даниловское кладбище и сделано множество других добрых дел.

ШамсиАсадуллаев также начинал свою карьеру грузчиком в Бакинском порту. Затем он нанялся на нефтепромыслы рабочим. Будучи уже немолодым человеком он стал подрядчиком по бурению нефтяных скважин. Работа была тяжелая, так как все приходилось делать вручную.

Ему удалось купить участок, который, как ожидалось, был нефтеносным. У Асадуллаева не было достаточно денег, и поэтому он пригласил в компаньоны одного еврея. Но и его деньги кончились, а нефти все не было. Пришлось брать кредит в банке, но и эти деньги закончились. Еврей, испугавшись ответственности перед кредиторами, вышел из дела.

Но удача улыбнулась Шамси, и вскоре на участке забил нефтяной фонтан. Асадуллаев вскоре разбогател, а еврей, по рассказам, повесился с горя.

Про Асадуллаева   ходило много сплетен.Возможно, все дело в простой человеческой зависти. Жить Асадуллаев предпочитал не на родине, а в Москве в роскошном особняке на Воздвиженке. Асадуллаев также известен своей благотворительной деятельностью: в районе Татарской слободы он построил четырёхэтажный дом, который стал культурным центром для мусульман.

То, что многие торговцы-мусульмане оседали в Москве объясняется просто: Москва была конечным пунктом торговых путей в Сибирь и Среднюю Азию. Стоит отметить, что многие представители татарского купечества не отличались чистотой нравов. Так, еще Карл Фукс отмечал: «У татар, есть сильное стремление их к русским трактирам, где познакомились они с европейскою роскошью и пьянством».

У Н.А. Варенцова (впрочем как и у Фукса) есть любопытное наблюдение о том, как «прожигали жизнь» отдельные представители татарских купеческих кругов: «… Я невольно обратил внимание на большой круглый стол, стоящий по середине залы, занятый компанией татар с надетыми на их головы вышитыми жемчугом чаплашками, за их столом было весело, и они держали себя непринужденно. На столе стояли бутылки с шампанским, фрукты, кофе. С каждым татарином сидела певичка…».

Узнав, что в этой компании находится один из его клиентов-комиссионеров, берущих товар в кредит,  Варенцов вызвал своего приказчика (кстати, татарина) Мухаммеда Амина Кашаева и спросил: «Скажи, дозволено ли магометанам пить вино?» – «Нет», – ответил Кашаев. «А сидеть с девицами в публичном месте и целовать их? Как к таковым людям магометане относятся?» Смущенный Кашаев спросил: «Неужели вы видели его так?» – «Да, потому и закрываю кредит, уверенный, что он вскоре платить не будет».

В те времена людей, в том числе и в деловых кругах оценивали по тому, как они придерживаются декларируемых ими принципов. И если те отступали от своих принципов, то такого купечество не прощало. В первую очередь, из прагматических побуждений.

Напротив, тот же Варенцов с большим уважением пишет о бухарских купцах –своих деловых партнерах: «Мне нравились их пестрые халаты, чалмы, ичиги; особый способ здороваться, прижимая руки одну ко лбу, другую к сердцу, потом подавая обе руки и держа себя за бороду, творя в это время про себя молитву… В то время вся жизнь бухарцев была патриархальна и самобытна, цивилизация еще не успела коснуться жителей своими дурными сторонами. Дети были в большом повиновении у своих родителей, хотя уже у них были свои взрослые дети. Соблюдение обрядностей, предписанных Кораном, исполнялось в точности со всеми омовениями, молитвами и постами».

Образ татарского купца  нашел свое отражение и  в классической русской литературе. Так в комедии Н.В. Гоголя «Ревизор» среди других купцов выведен образ купца Абдуллина, краткий монолог которого хоть и звучит комедийно, но говорит купец о вещах совсем не смешных: «…Такого городничего никогда еще, государь, не было. Такие обиды чинит, что описать нельзя. Постоем совсем заморил, хоть в петлю полезай. Не по поступкам поступает. Схватит за бороду, говорит: "Ах ты, татарин!" Ей-богу! Если бы, то есть, чем-нибудь не уважили его, а то мы уж порядок всегда исполняем: что следует на платья супружнице его и дочке - мы против этого не стоим. Нет, вишь ты, ему всего этого мало - ей-ей! Придет в лавку и, что ни попадет, все берет. Сукна увидит штуку, говорит: "Э, милый, это хорошее суконце: снеси-ка его ко мне". Ну и несешь, а в штуке-то будет без мала аршин пятьдесят…»

И все же вернемся к татарским купцам. Не все они были «прожигателями жизни».  Вот, например, Ахмет Хусаинов, который говаривал: «Копейку и в пасти льва надо уметь взять». Тоже из бедной семьи, тоже начинал с пяти рублей первой прибыли, а умер миллионером. Именно на его деньги было построено в Оренбурге медресе «Хусаиния»,  а всего он пожертвовал на благотворительность более полумиллиона рублей –сумма по тем временам очень не малая. При этом лично был скромен: отправляясь в деловые поездки брал билет четвертого класса, то есть – в общем вагоне, одевался скромно,  в рестораны не ходил –всегда брал с собой из дома в холщовой сумке домашнюю еду.

Отдельно следует сказать о мелких торговцах, так называемых «халатниках» и разносчиках. Как правило, это были крестьяне, которые по тем или иным причинам (недостаток земли, неурожаи) вынуждены были заниматься отхожими промыслами и, в частности, мелкой торговлей.

Петербургский журналист Анатолий Бахтиаров (пусть не смущает восточная фамилия – русский краевед, автор многочисленных очерков, статей, путеводителей по Санкт-Петербургу и Москве, их историческим районам и достопримечательностям)  так описывал в одном из своих материалов в сборнике «Язвы Петербурга» (то еще название!) татар, занимавшихся мелкой торговлей в тогдашней столице России: «Татарин-торговец существует двух родов: халатник и разносчик красного галантерейного товара. Татарин-халатник торгует старым платьем – скупает всякое старье и продает его на толкучем рынке… Татарин –разносчик мануфактурного красного товара представляет собой ходячую лавочку…В долгополом азиатском кафтане с длинными рукавами, подпоясанный красным кушаком, в меховой шапке, из-под которой выглядывает татарская тюбетейка с котомкой за плечами – ходит он из одного двора в другой… ». Таких торговцев русские иронично называли «князьями».

В Петербурге на Александровском рынке у них была своя «татарская площадка», куда ходил одеваться мастеровой и фабричный люд. За 5 рублей здесь можно было одеться «почти с иголочки».

Любопытны детали, данные Бахтиаровым при описании татар, участвующих на распродажах подержанных вещей в ломбардах: «Все татары хорошо упитанны. Очевидно, что покупка вещей на аукционах и продажа их идет им впрок. У многих на лицах – плутовская, хитрая улыбка…Этим делом занимаются исключительно нижегородские татары…».

Вот нравственнаяхарактеристика татар-халатников: «Живя вдали от родины татары, однако ж, крепко держатся религии и обычаев своих предков и не смешиваются с другими элементами столичного населения…».

А вот еще штришок: «Благодаря дешевизне конины (она в три раза дешевле черкасской говядины), даже самый бедный татарин может питаться мясом. В этом отношении татарин-халатник пользуется преимуществом в сравнении с петербургским бедняком, которому мясное продовольствие почти совсем недоступно».( Эти строки уже из другого очерка –«Татарские кухмистерские», 1893 год).

В общем, хоть и смотрели в те времена  на татар свысока, но не испытывали к ним агрессии, в отличие от  времен нынешних, когда активное неприятие «понаехавших» стало чуть ли не правилом хорошего тона. Да и сами татары в то время  «не питали к столице особенных симпатий и на свою жизнь здесь смотрели как на временное пребывание ради заработка».

Ильдар Мухамеджанов