В 2017-2918 годах в Казани были изданы на татарском языке два тома дневников видного татарского религиозного и общественного деятеля, ученого Галимджана Баруди (1857-1921). Двухтомник под названием «Хатирә дәфтәре» («Памятная записка») увидел свет благодаря кропотливому труду кандидата филологических наук Айдара Гайнутдинова – сотрудника Института истории им. Ш.Марджани АНРТ.
В мае 1917 года по решению I Всероссийского мусульманского съезда Галимджан Баруди стал первым выборным муфтием Духовного управления мусульман. Это стало возможным благодаря февральской революции 1917 года, положившей конец монархическому режиму. До этого муфтии назначались указами царя и фактически являлись правительственными администраторами.
В первый том «Хатирә дәфтәре» вошли записи, сделанные Галимджаном Баруди в период с 12 июня по конец сентября 1920 года, во второй том – записи с октября 1920 по ноябрь 1921 года. Ниже представлен краткий обзор второго тома. Знакомство с документами такого рода является невероятно интересным делом, поэтому короткого обзора, конечно же мало. Но тем не менее попробуем.
Сперва обратимся к оглавлению. В него вынесено более ста пятидесяти заголовков. Иными словами, каждая запись имеет свое название и отражает ту или иную тему. Очевидно, что в дневнике отражены как масштабные темы, так и более мелкие, в том числе и случаи из разряда курьёзных. Много сведений о конкретных персонажах-современниках Баруди, а также об учёных древности.
В целом документ позволяет углубить представление об обстановке и атмосфере в которой жили татары в конце второго десятилетия ХХ века. Читатель получает возможность увидеть происходившие тогда события изнутри, глазами автора записей. И, конечно же, перед ним раскрывается личность самого Баруди, его человеческие качества, особенности мировосприятия, отношение к событиям, очевидцем и участником которых он являлся.
В дневниках отражена общественная деятельность Баруди в качестве муфтия, представлены записки о деятельности Духовного управления и его органов, заметки о деятельности мусульманских съездов, о прозвучавших на них докладах, их обсуждениях и принятых решениях. Нельзя не заметить, что в записях такого характера Баруди не пользуется местоимением первого лица. Он пишет не от своего имени, но как участник-наблюдатель, не выставляя себя действующим лицом. Иными словами, если начать читать дневник, не зная, что автор записок – муфтий, руководивший деятельностью главного общественного органа мусульман, то ни за что не догадаешься, что дневники написаны самим высокопоставленным служителем религии. Эта особенность, вне всякого сомнения, характеризует Галимждана хазрата как скромного человека, не отягощенного чувством собственной значимости.
Помимо крупных тем, связанных с внутри и внешнеполитическими событиями, государственными делами, в дневнике представлена россыпь сообщений о различных малозначительных, на первый взгляд, событиях и фактах. Их ценность в том, что в совокупности они и создают картину действительности, которая имела место сто лет тому назад. В этих заметках отражено не только то, что по тем или иным причинам, привлекло внимание их автора, но и то, чем жили люди в то время, что их заботило, радовало и огорчало. Фактически, Баруди оставил потомкам отпечаток не только татаро-мусульманской, но и общероссийской жизни в ее невероятном разнообразии и движении. Напомню, когда Баруди вел свои дневники, в стране еще не закончилась гражданская война, вызванная недавним большевистским переворотом. Произошел слом многовековых государственных институтов, традиций, и уклада жизни. В Поволжье свирепствовал голод, тысячи людей погибали от истощения и болезней. Конечно же, эти события не могли не наложить свой отпечаток на содержание записок ученого.
И даже в этих сложнейших условиях Баруди не падает духом, занимается своими прямыми обязанностями, надеется на лучшее и даже находит возможность отразить в своих записках забавные факты. Одна из таких записей затрагивает тему скрывания языка (тел яшерү). Разговор об этой народной традиции возник во время чаепития в кругу друзей муфтия. С седой древности у татар было принято, что невестка в доме своего мужа не должна была обращаться к свекру (каената) и свекрови (каенана) по именам. Доходило даже до того, что одна женщина, свекра которой звали Рахматулла, не произносила этого слова во время приветствия, завершающего намаз. Поэтому вместо двукратно повторяющейся сакральной фразы «ас-саляму алейкум ва рахматулла» она дважды произносила «ассаляму алейкум, каенага». На замечания о том, что эти слова следует произносить иначе, она отвечала, что ни в коем случае не будет произносить имени своего свекра.
Казалось бы, в этом случае Баруди пишет о совершенной мелочи, которая не представляет никакой важности на фоне глобальных общественно значимых тем, которые он отразил в своих записях. Однако из таких вот мелочей и, в чём-то даже нелепостей и складывается картина жизни простого народа, вырисовывается, с одной стороны, степень его религиозности, а с другой – крепкая привязанность к национальным обычаям, порою перешагивающая грани разумного.
Между прочим, реальное положение дел в области так называемого «народного ислама» и форм его бытования в кругах образованных мусульман находило непосредственное отражение в деятельности Духовного управления. Например, Баруди пишет о необходимости введения под эгидой этой организации строгого экзамена для имамов и муэдзинов, собирающихся служить при мечетях.
Причины такого решения были следующие: во-первых, по признанию Баруди, тогдашние медресе не имели достаточного уровня компетенции для проведения подобного высокого экзамена в своих стенах; во-вторых, отсутствовало какое-то отдельное медресе, которое было бы способно взять на себя выполнение этой задачи; в-третьих, имела место высокая смертность среди действующих имамов, вызванная общей неблагополучной санитарно-эпидемиологической обстановкой в стране, что требовало обеспечения им замены.
Кроме идеи введения экзамена, Баруди продумал также и те аспекты, которые должны были стать составной частью экзамена. Прежде всего, его беспокоил тот факт, что не только простые люди, но даже те, кто имеет религиозное образование, имеют слабое представление не только о том, как следует рецитировать Коран, но даже не могут его читать с листа. Неудовлетворительны были умения произносить азан и камат. С этой задачей справлялся только один муэдзин из десяти. Баруди отмечает, что низкий уровень профессиональной компетенции в среде служителей мечетей приобрёл массовый характер.
Баруди считал, что на экзамене следует обратить внимание также и на мыслительные способности экзаменуемых, на их способность понимать прочитанное. Прежде всего, они должны были уметь читать книги, написанные на тюркском языке. При этом следовало проверять умение имамов правильно читать и понимать книги на арабском языке. Муфтий считал необходимым подвергать экзамену навыки письма и правописание, причем, имамы должны были уметь писать каллиграфически, поскольку они несли ответственность за делопроизводство: (ведение документации, выписывание свидетельств, заявлений, отчетов и пр.).
Баруди считал, что для имамов экзамен должен быть строже: следовало проверять знание ими акыды (веры) и ибадата (поклонения), положений шариата о семейном праве и обязанностях кадия (шариатского судьи). Экзаменуемые должны были знать сиру (жизнеописание пророка Мухаммада (ﷺ), историю предшествовавших ему пророков, иметь представление об основных вехах истории ислама. Баруди предлагал требовать с экзаменуемых базовые познания в математике, географии, медицине, риторике и умении произносить проповеди, их педагогические навыки, необходимые для ведения религиозно-образовательной деятельности в кругу подрастающего поколения.
Из сказанного выше вытекает вопрос: если общий уровень знания ислама в кругах религиозно-образованной молодёжи был крайне низким, то каким он был в среде простых людей? Об этом можно только догадываться. Подобное состояние дел выглядит странным, если учесть, что основная масса татарского народа имела возможность получать хотя бы базовые познания в исламе и приобретать азы грамотности. Картина, складывающаяся из записей Баруди, свидетельствует о том, что татарский мусульманский социум имел много насущных проблем, которые необходимо было решать быстро и решительно.
Из дневников Баруди, а также и других сохранившихся документов подобного рода, написанных его современниками, следует, что нам нельзя идеализировать прошлое. Лучше бы нам научиться делать выводы, извлекать уроки и претворять в жизнь советы и рекомендации наших благочестивых предшественников, которые они, в своё время не смогли воплотить в жизнь по объективным причинам. В этом деле публикуемые и возвращаемые умме ценные документы из прошлого являются для нас незаменимыми помощниками.
В этом свете дневники муфтия Галимджана Баруди, вне всякого сомнения, достойны того, чтобы их изучали шакирды современных российских медресе и студенты соответствующих направлений в светских учебных заведениях.
Священная Книга - Коран и Сунна содержат запреты, воистину несущие лишь пользу и блага человеку. Разве не благо для уммы запрещение по шариату харамного животного? Свинья отвратительна даже виртуально. Многие соблюдающие мусульманки при виде ее на экранах ТВ сразу же совершают омовение только из-за того, что они мельком видели животное, харам из харамов
Зулькарнайн – это праведный раб Аллаха, имя которого упоминается в Коране. Что касается его личности, то точных данных по этому поводу, к сожалению, нет, поэтому существуют разногласия в отношении, того являлся ли он пророком, вали или просто праведным правителем.
Наш Пророк был не очень высоким, но и не низким, он был среднего роста. Волосы его были слегка волнистыми. Его благословенное лицо были светлокожим, отдающим в золотистый цвет. Глаза его были...
Как пост в месяц Рамадан влияет на наше физическое здоровье?
Молитвенники представляют собой богатый пласт религиозной литературы, распространенной среди татар в изданном виде. Более того, этот вид книжной продукции имел массовый характер, в чем мы можем убедиться по количеству изданий и по их тиражу.
Слова «Радыйаллаху анху» означают «да, будет доволен им Аллах» и представляют собой своего рода дуа. В Коране Аллах Всевышний говорит о том, что
У Расулюллаха (с.г.в.) был сын по имени Касим. Он родился еще до начала пророчества и прожил всего восемнадцать месяцев. У Посланника (с.г.в.) были еще двое сыновей. Одного из них звали Абдуллахом. Он родился в Мекке. Ибрахим же родился в Медине.