Ногайская Орда: от язычества к исламу

Ногайская Орда принадлежала к миру ислама и входила в систему мусульманских политических образований как ее полноправный и полноценный компонент. Источники единодушны в том, что жители ногайской земли «держатся закона Магомета», и иногда уточняют: «… последуют магометанскому закону суниского (суннитского. – В. Т.) толкования», «исполняют обряды не персов, а турок», т.е. суннитские, а не шиитские.

Что касается степени религиозности, то, пожалуй, лишь Эвлия Челеби посчитал ногаев «очень послушными газиями». Источники той эпохи демонстрируют довольно прочную укорененность ислама. Неоднократное уподобление (а не противопоставление) его христианству в переписке биев и мирз с кремлевским двором свидетельствует об отсутствии религиозного фанатизма.

Многие грамоты содержат пассажи типа «нас, мусулманов, Бог сотворил, а вас, христьян, Бог же сотворил»; «а с тобою (Иваном IV. – В.Т.) у нас Бог один, а вера не одна»; «ты и мы Божьи холопи, хотя вера наша и розна». Вместе с тем нельзя игнорировать сообщения авторов конца XVII–XVIII в. о том, что у ногаев сохранялись значительные пережитки домусульманских верований. 

Ислам как стержень народной культуры в Казанском ханстве

Реликты язычества были еще более сильными в предшествовавшие три столетия. Отмечались обряды жертвоприношений по неисламским канонам, поклонение домашнему очагу, использование лошадиных черепов как амулетов.

Ислам стал широко распространяться среди кочевников Дешт-и Кипчака в первой половине XIV в., в эпоху золотоордынского хана Узбека (1312–1341). В конце XIV – начале XV в. мусульманизация Улуса Джучи развернулась под эгидой Идегея, который проводил активную конфессиональную политику, снискав репутацию праведника и благочестивого мудреца. Кроме Поволжья, в качестве исходных пунктов появления мусульманства у ногаев в различных источниках фигурируют также Булгар, Багдад и Туркестан, но чаще упоминается Бухара.

Судя по источникам, основатель ордена накшбандийа Багау-л-Хакк-ва-д-Дин направил из Бухары 366 конных шейхов в помощь Мухаммаду Шейбани (конец XV – начало XVI в.) для обращения в ислам жителей Прииртышья, в том числе и ногайцев. К ногаям Башкирии, по местным преданиям, отрядил для проповеди своего ученика знаменитый бухарский суфий Ходжа-Ахмед Йасави.

Несмотря на относительно позднее внедрение ислама и сохранение элементов язычества, ряд признаков позволяет видеть в ногаях уже мусульманское общество. Скажем, непререкаем был авторитет Корана, которым скрепляли международные договоры.

В ногайско-русских отношениях и в соглашениях между мирзами обычной была присяга «на Куране». Причем призвание в свидетели священной книги заключалось не просто в присутствии ее на церемонии, а в использовании в качестве инструмента присягания – «в Куран поцеловать, положа руку на Куран». Из источников известно, что в таких случаях раскрывалась определенная сура, к которой и прикладывались губами мусульмане – участники переговоров.

Кроме того, имеются сведения и об исполнении ногаями религиозных обрядов. Например, ежегодный пост – ураза – ознаменовался праздничными молебнами и снижением дипломатической активности мирз. Сохранились и сведения о совершении ногайцами хаджа.

Как татары стали реформаторами ислама?

Имеется небольшое количество сведений и о погребальной обрядности в Ногайской Орде. Собственно, эта мусульманская страна придерживалась порядка захоронения и поминания, присущего в целом миру ислама. Итальянский путешественник, монах Джованни Лукка (Жан де Люк, XVII в.), уверял, будто погребение устраивается у ногаев так же, как у крымских татар: в присутствии муллы, в деревянном гробу, в могиле с двумя камнями; девушкам в ноги и изголовье кладут яркие ленты или цветы; единственное заметное отличие – насыпанный курган, «чтобы помешать зверям разрыть трупы». Последнее действие объяснялось, наверное, не только заботой о сохранности могилы, но и давней кыпчакской традицией – несомненным пережитком язычества.

В восточном Дешт-и-Кипчаке сохранилось много отдельно стоящих в степи мавзолеев из обожженного кирпича или грубо обработанного камня. Датируются они XIV и последующими веками, т. е. периодом активной исламизации региона. Это семейные и одиночные усыпальницы аристократии на территории их кочевий. Подобные памятники различного вида устанавливались над могилами биев, мирз, иногда их приближенных и назывались мазар или кешене. Возле них и устраивались поминальные мероприятия.

Информация о мусульманском духовенстве Ногайской Орды крайне фрагментарна. В конце XV – первой трети XVII в. там существовали такие категории духовенства как сеиды, муллы, ходжи, садры (представители бухарской династии религиозных деятелей, или держатели вакфных владений в Ногайской Орде), шейхи, суфии и хафизы.

Социальная значимость духовенства в Ногайской Орде определялась не только религиозной функцией, но и их ролью в социально-политической жизни государства. Именно в руках духовенства находилась дипломатическая переписка бийского двора. Иногда муллы, как и сеиды и хафизы, входили в состав посольств или даже возглавляли их.

"История ислама в России" под общей редакцией Р.М. Мухаметшина