Именно такими словами кандидат искусствоведения, заслуженный деятель искусств РТ, музыковед Гузель Сайфуллина определяет суть мунаджатов. Об этом она говорила с теми, кто пришел 22 октября в казанский Музей исламской культуры на Вечер татарских мунаджатов. Об этом и многом другом Гузель Сайфуллина рассказала и «Islam today». Гузель Сайфуллина – один из известных авторитетов в области исламской музыки. Сначала она преподавала и занималась научной работой на родине, работала в Институте языка и литературы, в Казанской консерватории читала лекции по эстетике и культуре ислама. Последние 10 лет Гузель Сайфуллина живет и работает в Амстердаме (Голландия), где продолжает научную работу по изучению исламской культуры, в первую очередь, на татарском материале, а также изучает традиции других мусульманских народов.
- Гузель, когда и почему вы решили заниматься исламской культурой?
- Я начала заниматься изучением культуры ислама, когда само это слово было, можно сказать, под запретом. В консерватории нас, студентов, посылали в фольклорные экспедиции, и мы ездили по татарским деревням, собирая народные песни. И уже тогда меня заинтересовало то, как пожилые люди, в основном женщины, читали нараспев Коран, другие мусульманские книги, мунаджаты. Это было то самое знаменитое «книжное пение», которое стало открытием для меня, городской девочки (хотя позже я обнаружила, что на всем этом воспитывались многие поколения моих предков). Со временем этот пласт татарской культуры стал центром моих научных интересов. Итогом работы в этом направлении стала вышедшая в 1999 году книга «Музыка священного Слова», – на русском языке первый опыт обращения к традициям чтения Корана нараспев. Но материал, обсуждавшийся в книге, поставил и другие вопросы, касающиеся не только «техники» чтения священной книги. Невозможно рассматривать мелодизированное чтение Корана в отрыве от других традиций, ведь в исламе все музыкальное тесно связано со словом и наоборот. Чтение Корана мне представляется одной из важнейших традиций, которые повлияли на всю культуру татар (как, впрочем, и других мусульманских народов). За рубежом меня нередко спрашивают о моих материалах и источниках их получения. Это - все то, что я собирала в деревнях и районах Татарстана, а также в Оренбургской области. Эта информация записана от простых мусульман, которые смогли сохранить традицию чтения Корана, несмотря на самые неблагоприятные условия.
- Если говорить о так называемом «книжном пении»: эта традиция присуща только татарам-мусульманам или она есть в культурах мусульман и других стран?
- Подобные традиции существуют и у других мусульман – здесь связей очень много, в первую очередь, в контексте различных, в особенности, суфийских ритуалов. Но, в силу социальных и исторических условий, в татарской традиции со временем появились свои особенности, в первую очередь, потому, что исчезли условия для открытого произнесения, распева таких текстов. Сначала исчезли возможности публичных музыкально-поэтических выступлений – что было у татар до середины 16 века. Начиная с этого времени, исчезает придворная феодальная культура, а ведь профессиональная музыка повсюду развивалась при дворах феодалов. Многие музыкальные традиции «свернулись», стали приобретать другую форму. Но тяга к поэзии и музыке в народе оставалась всегда. Этим, возможно, и объясняется такая популярность «книжного пения» - распевного чтения книг преимущественно религиозного содержания, но самых разных по формам, содержанию, по своим мелодиям. Нельзя не вспомнить имевшие широчайшее хождение книги «Бакырган», «Книга о Йусуфе» («Йусуф китабы»), «Мухаммадия». «Бакырган» - сборник чисто суфийских текстов. Они до сих пор в некоторых странах исполняются в рамках ритуалов. А у татар стихи из «Бакыргана» стало текстами для обучения законам ислама в школах. В конце XIX – начале XX века абсолютно все, и мальчики, и девочки учились по этим книгам. Когда я в свое время ездила по деревням, у каждой бабушки можно было найти эти старые издания. Сегодня, к сожалению, распев текстов по таким книгам – пройденный этап, ведь сегодня мало кто может читать арабскую графику. Это уже драгоценное, но все-таки прошлое. Радует все же, что это не пропало - мунаджаты впитали часть информации из тех книг.
- На недавнем Вечере мунаджатов, прошедшем 22 октября в казанском Музее исламской культуры в рамках выставки «Пророк Мухаммед в тюркском искусстве и литературе», Вы отметили, что татарский мунаджат отличается от мунаджатов в других мусульманских культурах? В чем эта разница, если она действительно есть?
- Я бы не стала связывать отличия культурных традиций только с этнической принадлежностью. Нужно всегда иметь в виду, что в разных регионах одни и те же традиции всегда, так или иначе, различаются. Я говорила о том, что изначально понимание мунаджата было общее у всех мусульман, и татары в этом плане ничем не отличались: мунаджат - это обращение к Аллаху с мольбой, с просьбой, с покаянием. Причем, обращение очень эмоциональное и даже экспрессивное. Это потаенный, скрытый, искренний разговор с Богом. Мунаджаты в исламской литературе существовали в разных формах: текст любого автора на религиозную тему почти всегда включал в себя мунаджаты как вставки. Вставки эти могли быть в поэтической форме и в прозе. Мунаджаты существовали у всех и в фольклорной традиции. У татар все было так же. Но, говоря об отличиях, нужно напомнить о влиянии социальных факторов на развитие татарской культуры. Когда в советское время Коран оказался под запретом, когда оказались запрещены все религиозные книги и они даже уничтожались, когда было опасно открыто совершать намаз, мунаджат оставался практически единственной формой, в которой можно было в ыражать религиозные чувства. В мунаджатах, в той или иной форме, сохранялась информация из старых книг, и, что важно, они сохранили свою главную отличительную особенность – искренность, исповедальность. Но так как все религиозные элементы здесь должны были быть «заретушированы» (а люди уже не имели религиозного образования – столь важного для продолжения этой текстовой традиции), то мунаджаты постепенно стали преображаться: народные авторы и исполнители вкладывали в свои тексты все больше личного, лирического. Вот почему так много мунаджатов на тему одиночества, о забытых матерях, о разлуке с родиной и т.д. То есть религиозность в мунаджатах советского времени постепенно отступает на второй план. Но нельзя не отметить, что, при всех изменениях, татарские мунаджаты очень своеобразны по музыке, так как в своей музыкальной оболочке они сохранили ту форму, которая существовала в книжных напевах.
- В последнее время среди мусульман ведутся активные разговоры о роли музыки в исламе. Кто-то считает, что музыку нельзя отрицать, так как она возвышает душу. К тому же человек, награжденный музыкальным талантом, не может его не реализовывать – ведь это дано ему от Бога. Кто-то, напротив, уверен, что музыка лишь отвлекает человека от праведных мыслей и поступков, отвлекает от общения с Аллахом и является неким ненужным и даже вредным явлением. Известный татарский исполнитель мунаджатов Мингол Галеев в одном из своих интервью сказал, что «религия и искусство тесно взаимосвязаны, тот же Коран читают музыкально, нараспев». Вы какую точку зрения разделяете?
- Это как раз та тема, которой я сейчас занимаюсь. И вопрос этот настолько серьезен, что заслуживает отдельного разговора. На протяжении нескольких столетий эта тема была проблемой и для величайших умов ислама – она всегда обсуждалась. Первое, что признают даже оппоненты музыки – в Коране нет открытого осуждения музыки. Но противники музыки пытаются интерпретировать те или иные аяты таким образом, что, якобы, в них дается осуждение музыки. Но это именно интерпретация. В тех нападках на музыку, которые мы видим сегодня - особенно в интернете, – нет ничего нового. Тысячелетие назад говорилось все то же, и противники музыки приводят те же аргументы, что и века назад. Но сколько бы ни говорили, сама культура и жизнь исламских народов показывает не только ее право на существование, но и колоссальный потенциал ее духовного воздействия на человека. Вот интересно: при существовании всех этих очень агрессивных высказываний против музыки знают ли эти люди о том, что музыка в разных странах ислама на протяжении веков использовалась в терапевтических целях? То есть она имеет потенциал влияния на душу человека - она успокаивает, приводит внутреннее состояние в гармонию. Величайшие исламские мыслители неоднократно говорили о том, что оценка музыки должна зависеть от контекста, в котором она существует. Музыка обладает мощной силой - она может «раздуть» то, что находится в душе человека. Если у него больше устремлений к порочному, то и музыка будет лишь усиливать пороки. Если она - там, где пьянство, разврат, другие пороки, то в комплексе с этими явлениями она может оказать негативное влияние. Но не сама по себе, а в силу этих условий. Но в то же время, если человек чист, то музыка будит в нем все самое лучшее. И это доказывает, кстати, вся история исламской культуры. Во многих исламских странах сформировались свои классические музыкальные традиции. И сами султаны и халифы привлекали музыкантов к своим дворам. Более того: в Османской империи многие султаны были крупнейшими профессиональными композиторами. Разве все они были плохими мусульманами?..
Отражение всей этой давней дискуссии есть и в работах татарских богословов, живших и творивших в конце 19 - начале 20 веков. Это, в первую очередь, Хасан - Гата Габаши и Риза Фахретдин, также – Галимджан Баруди. И еще я бы отметила уникальную книгу «Ислам и музыка» Хади Кильдебаки. Работы этих выдающихся у ученых на «больную» тему подготовлены мною к публикации, переведены с арабской графики на кириллицу и на русский язык. Я очень надеюсь, что скоро этот том выйдет в издаваемой Татарским книжным издательством замечательной серии «Антология татарской богословской мысли». Вопрос об исламе и музыке – до сих пор первоочередной в разговоре с любым мусульманином. Об этом хотят знать и подготовленные люди с хорошим образованием, и только открывающие для себя мир ислама. И эта книга вполне может помочь сформировать определенное мнение. У нас в руках - колоссальное наследие крупнейших мыслителей на эту тему, и поэтому их труды непременно нужно сделать доступными, издать хорошим тиражом, учитывая актуальность проблемы и степень заинтересованности в ней общества.
Ирина Ермакова
Посланник Аллаха (да благословит его Аллах и приветствует) относительно чеснока сказал следующее: «Употребляйте чеснок в пищу и лечитесь им. Потому что он является панацеей от 70-и болезней. Если бы ко мне не пришел ангел, несомненно и я бы ел его», «Каждый, кто ел лук и чеснок пусть не приближается к мечети (пока не пройдет запах этих овощей)! Если хотите есть, то выварив, устраните запах!»
В Шариате имеются свои адабы посещения мечети. В связи с этим известен хадис о том, в какой мере человек почтительно относится к ней и следует этим адабам, в такой же степени он удостоится и вознаграждения свыше. К примеру, будет ли этот человек воспринимать ее как «Бейтуллах» («Дом Аллаха») или «масжид» (букв. «место, где совершают саджду», то есть «земной поклон») или место встречи, беседы, иными словами «клуб по интересам».
Подарки и внимание укрепляют супружеские отношения и улучшают атмосферу в семье. У мужчин часто возникает трудность с тем, что подарить своей жене на какой-либо праздник или просто так.Однако есть некоторое вещи, подарив которые своей жене, вы непременно доставите ей радость:
Проведение имамом вечернего, ночного и утреннего намаза вслух является ваджибом. Если он по забывчивости проведет один из этих намазов шепотом, как дневные намазы, то в этом случае необходимо будет совершить саджда-сахв, так как в этом случае имеет место невыполнение ваджиба.
Будучи мусульманами, мы стремимся обрести как духовное благословение для ахирата, так и материальное благосостояние для этого мира. И даже в этом естественном стремлении человека намаз приносит человеку баракат и исполнение его желания.
Посланник Аллаха (мир ему) имел обычай благодарить Аллаха за первые плоды сезона, которые собирали мусульмане. Он делал дуа, а затем делился этими фруктами с детьми. Однако некоторые фрукты и овощи он любил особенно. Среди них...
Вопрос: попадет ли человек в рай, если он верит в Аллаха, но не верит в Пророка (мир ему)?
Не каждый человек может порадоваться счастью другого, и тогда в его душе возникает зависть. Его мысли о том, чтобы человек лишился какого-то блага, которого нет у него самого, становятся молитвой и возникает сглаз.