Архитектор Сами Ангави: "За 40 лет было уничтожено 95% истории Мекки..."

Сами Ангави отказывается называть Мекку городом, потому что его Мекка никогда не превратится в мегаполис, независимо от того, как глубоко копают нефтяные буровые установки или насколько неистова битва между небоскребами и облаками.

Он говорит, что Мекка - это «святилище». «Это дом Бога, прибежище людей, родина Ислама», - отмечает Ангави. Мужчина добавляет, что это святилище, основанное архетипом совершенного мусульманина, пророком Авраамом.

Для этого страстного, энергичного саудовского архитектора это также место его предков и объект его любви. Отец Ангави был мутавафом, проводником паломников, отправляющихся в духовное путешествие во время Хаджа. В детстве он помогал отцу, иногда поднося обувь хаджиев, чтобы уберечь их от потери на ступенях Большой мечети.

Их дом находился в Шааб Али, районе, который, как говорят, был домом для Мухаммада ﷺ, Пророка Ислама и потомка пророка Авраама, в 600-х годах нашей эры. Он вспоминает его как уединенное, но оживленное место, в котором когда-то существовал один из самых шумных открытых рынков Мекки, «Сук аль-Лейл» («Ночной рынок»). По словам Ангави, узкие проходы рынка пахли благовониями и специями.

Но семейный дом Ангави был снесен в 1950-х годах, когда началось расширение Большой мечети, чтобы увеличить число паломников, которые она может принять. Эта программа расширения продолжается до сих пор, преобразуя место, которое архитектор когда-то считал своим домом.

В 2006 году Ангави спровоцировал дискуссию, заявив региональному телеканалу, что там, где когда-то были исторические места - дом пророка Мухаммада ﷺ и старейшая школа Ислама, Дар аль-Аркам, - теперь располагаются дороги и общественные объекты. «Эти места всегда были известны мекканцам, - утверждает он. - И теперь я пытаюсь использовать старые и современные карты, чтобы установить эти исторические места с научной точки зрения».

«У меня была возможность определить и раскопать дом Сайиды Хадиджи [первой жены Мухаммада ﷺ], и я обнаружить следы зданий, которые существовали до эпохи Аббасидов [в 8 веке]. Я использовал старые карты и книги, чтобы найти дом Пророка [ﷺ], и при раскопках там были обнаружены следы полов, существовавших в эпоху Аббасидов».

«Я сфотографировал места и представил свои находки властям, - продолжает архитектор. - Но я предполагаю, что власти хотели, чтобы эти места были приспособлены для прихожан».

Хадж является одним из столпов Ислама, и каждый из 1,5 миллиарда мусульман во всем мире с религиозной точки зрения обязан, если у него есть финансовые, физические и духовные возможности, совершить его хотя бы раз в жизни. В настоящее время Саудовская Аравия позволяет приехать в страну во время периода Хаджа примерно 1,5 миллиона человек, при этом процентная доля от этого числа распределяется среди мусульман из разных стран мира. Многие ждут своей очереди десятилетиями. Фактически, при нынешних темпах, любому мусульманину понадобится 500 лет, чтобы получить возможность приехать в Мекку.

Саудовская Аравия уже давно стремится к тому, чтобы дать большему количеству мусульман возможность совершать Хадж. Для этого королевство приступило к четвертому расширению Большой мечети, самому масштабному за всю историю мечети. После завершения реконструкции будут созданы места для молитв сразу для 2 миллионов верующих в любой момент времени.

Покидая Мекку

Семья Ангави еще дважды переезжала в пределах Мекки, по мере того, как город продолжал меняться. Затем они поселились в Джидде, городе на берегу Красного моря, который служит воротами для многих паломников.

Ангави был слишком молод, чтобы понять, почему они переехали. «Я просто обнаружил себя в еще одном новом доме», - вспоминает мужчина. - Но я очень хорошо осознавал то, что перестал видеть Большую мечеть».

Джидда - это плавильный котел идей и людей. Через город проходят мусульмане со всего мира, некоторые остаются, чтобы сделать его своим домом. Именно в этой среде расцвела любовь молодого Ангави к архитектуре.

В середине 1980-х годов 65-летний архитектор начал строить собственный дом своими руками. Он находится в тихом районе Джидды, на его строительство ушло 15 лет.

Расположенное среди десятков невзрачных вилл с плоскими стенами, под гигантской пальмой, его творение выделяется как торжество традиционной архитектуры Хиджаза, древнего названия западной части Саудовской Аравии, которая включает Джидду и священные города Мекка и Медина. Когда в регион пришли паломники со всего мира, вместе с ними пришли черты их родины. В облике дома Ангави и созданных им зданий вообще можно заметить влияние Леванта (общее название стран восточной части Средиземного моря (Сирия, Израиль, Ливан, Иордания, Турция, Египет), в более узком смысле — Сирии, Ливана, Израиля), Йемена, Восточной Африки и Индии. Это каменные стены из желтого пустынного камня и белого коралла, искусно вырезанными дверями и окнами и богато украшенными террасами.

Каменный фасад у входа в дом архитектора - из Мекки, ему около 350 лет. Он спас его из дома, который сносили в 1980-х годах. «Это был один из последних уцелевших исторических осколков из Мекки», - говорит он.

По словам мужчины, разрушение происходило с такой скоростью, что никто и не подумал спасти то, что осталось.

Деревянные ворота тоже из Мекки. Он нашел их на рынке в Джидде примерно 20 лет назад. «Продавец увидел, что я очень хочу их получить, поэтому продал их за внушительную цену», - вспоминает Ангави с ухмылкой.

Какой бы ни была цена, ворота должны были попасть в руки архитектора, хотя бы для того, чтобы убедиться, что их не поместили туда, где им не место. Мужчина вздрагивает при мысли, что ворота могли использовать «в качестве декора в Техасе или что-то в этом роде».

Ангави входит в свой дом через небольшую дверь, вырезанную в воротах, опускает голову и вступает в прихожую с правой ноги, опираясь на деревянную трость. «Если вы входите через большие ворота, вы не думаете о том, как войти, - поясняет мужчина. - Усилие, которое вы прилагаете, входя в маленькую дверь, позволяет вам входить в дом осознанно. Вы думаете об этом. Вы вспоминаете о том, что нужно молиться Всевышнему».

Внутри прибежища Ангави в каждом углу отражено разнообразие Хиджаза. Бежево-оранжевая дамасская плитка окружена более мелкой бирюзовой плиткой из Марокко. Обеденный стол был вдохновлен Японией, а синий шелковый ковер - персидский.

Но внимание архитектора к деталям не исключительно эстетическое. Дом спроектирован так, чтобы максимально использовать силы природы: в каждую комнату проникает естественный дневной свет, а тщательно рассчитанные и продуманные многоуровневые крыши позволяют легкому ветру проникать в дом, как с севера, так и с запада. Учитывались даже тени, которые падают в нужном месте и создают точно задуманную Ангави форму.

Чтобы воплотить свой замысел в жизнь, архитектору понадобилось больше 10 лет кропотливой работы.

Нанесение Мекки на карту

«Идея строительства этого дома была не в том, чтобы он был необычным или особенным», - объясняет Ангави. В основе этого лежит убеждение архитектора, что современный дизайн может гармонично сосуществовать с природой и традициями.

Его технически оснащенный, но традиционно спроектированный дом кажется воплощением этой теории. И это именно то, как он видит Мекку. Город, который когда-то был бесплодной долиной, окруженной скалистыми горами и самой священной мечетью Ислама в центре. Город, в архитектуре которого когда-то можно было обнаружить следы множества различных цивилизаций и культур.

Однако во второй половине XX века, когда нефтяной бум принес в Саудовскую Аравию современные технологии, классическая исламская архитектура Мекки стала исчезать. Традиционные здания, которым удалось уцелеть на протяжении сотен лет - в периоды Аббасидов, Омейядов и Османской империи - были заменены растущими небоскребами.

 

Из 15 старых кварталов Мекки 13 были полностью уничтожены. Дома, кафе, магазины и даже доисламские археологические памятники просто исчезли. И на их месте возникло то, что мало кто из местных жителей способен понять, принять и одобрить.

Как сказал кашмирский журналист Башарат Пеер после своего визита в Мекку в 2012 году, современный город выглядел так, как будто он был построен людьми без истории и традиций.

«В то время, когда люди коллекционировали деньги, я коллекционировал данные», - объясняет Ангави в своей комнате для гостей, где стеклянный стол вмещает небольшой каменный фонтанчик с водой, характерный для настоящего дома Хиджази, где звук плеска воды задает ритм жилища.

В 1975 году, только что вернувшись из США и Германии, где он получил степень магистра исламской архитектуры, Ангави открыл в Джидде Исследовательский центр Хаджа, чтобы сохранить исламскую и природную среду святых мест Мекки, места рождения Мухаммада ﷺ, и Медины, где находятся мечеть и гробница Пророка ﷺ.

Центр, который привлек десятки ученых со всего мира, проводил геологические, археологические и антропологические исследования. Специалисты также предложили стратегии управления услугами и сервисами, необходимыми для обслуживания постоянно растущего числа паломников, уважая при этом природу и историю Мекки и Медины. Ангави нравится называть это «хаджиологией». Менее чем через 10 лет он ушел из центра, полагая, что он оказался втянутым в бюрократический хаос, парализовавший его работу. «Я мечтаю и дышу Меккой и Мединой, - говорит архитектор. – Я покинул центр, когда мое здоровье стало ухудшаться».

На входе в дом Ангави в рамках висят две большие карты: одна демонстрирует Мекку до начала строительного бума, а другая показывает ее нынешнее состояние. Мужчина отметил различные места, имеющие историческое значение, такие как дома сподвижников Пророка ﷺ и мечети. Многие из них сейчас находятся под торговыми центрами или отелями. «Картирование, которым я занимаюсь, необходимо правительству, - говорит он. - [Но] я делаю это самостоятельно».

С 1980-х годов более 95% исторических достопримечательностей Мекки (многие из них относятся к самым ранним годам Ислама в 7 веке), были разрушены, уступив место башням и пятизвездочным отелям. Кроме того, есть также Часовая башня Мекки, которая в 46 раз выше, чем находящаяся неподалеку Кааба, считающаяся самым священным сооружением Ислама, и вокруг которой мусульмане совершают обход, чтобы обозначить гармонию в поклонении Аллаху. Результат очевиден.

Блики от небоскребов отражаются на лицах молящихся, краны отбрасывают тени на мраморный пол Большой мечети. Один из этих кранов рухнул на территорию Заповедной мечети 11 сентябре 2015 года. Погибло 107 человек, ранено 238, пострадали граждане 12 стран. «Это воплощение разрушения аль-Мизану», - говорит Ангави.

Мизан означает «весы». Согласно аяту Корана (7: 85) пророк Шуайб, посланный для увещевания народа Айки, призывал их соблюдать меру в торговле, не обвешивая и не обманывая покупателей на весах. В исламском праве все это является очень серьезным грехом и влечет за собой тяжелое наказание. Мизаном также называются весы, куда будут положены все хорошие и плохие деяния человека в день Страшного суда (аяты Корана 21: 47; 23: 102-103). При этом истинная сущность этих весов для человеческого разума непостижима.

Он называет башню с часами «бестолковой», не в силах скрыть свое отвращение к этой конструкции, хотя она была спроектирована его давним другом и бывшим коллегой по Исследовательскому центру хаджа Махмудом Бодо Рашем, немецким архитектором, принявшим Ислам 40 лет назад и приступившим к реализации ряда проектов в святых городах.

Ангави предложил строить здания в ступенчатой градации высоты, причем самые низкие из них должны располагаться ближе всего к центру Мекки. При этом отели должны располагаться далеко от центра, а транспорт улучшен. «Даже когда пророк Мухаммад ﷺ приехал из Медины, чтобы совершить Хадж в Мекке, он оставался в районе под названием Абтах, который находился в 5 км от мечети», - объясняет архитектор.

«Но не все идеи можно осуществить на самом деле», - сказал Ахмед Раш, сын Махмуда. 35-летний управляющий директор Vista Rasch GmbH, компании, которая специализируется на фильмах и выставочных проектах в священных городах, сейчас курирует запуск обсерватории и астрономического выставочного центра, построенного в корпусе Часовой башни.

Младший Раш говорит, что строительство отелей вдали от центра усилит трафик на дорогах, ведущих к мечети. Он также ссылается на гористую природу Мекки как на препятствие для того, что могло бы показаться хорошим вариантом на бумаге.

Он предполагает, что лучший способ сохранить историю Мекки и сделать ее доступной для миллионов посетителей - это открыть музей. «И мы работаем над такими концепциями», - добавляет младший Раш.

В то время как некоторые люди задаются вопросом, почему можно сохранить так много европейских городских центров, в то время как Мекку, по-видимому, невозможно, у Ахмеда есть ответ. По словам архитектора, Саудовская Аравия просто не может использовать какую-либо готовую модель с учетом предъявляемых к ней уникальных требований - миллионов людей, посещающих город одновременно.

«Уникальная ситуация в Мекке ... должна рассматриваться как главный критерий для разработки практических и реалистичных решений», - настаивает он.

Но для многих жителей Мекки решения на основе бульдозеров и динамита представляют опасность не только для строений, но и для чего-то одновременно более личного и более всеобъемлющего - детских воспоминаний о доме и коллективной исламской памяти.

«Это яркий пример того, как жадность подавляет веру», - говорит Маджед аль-Шиби, мекканец, чей род служил паломникам веками, даже еще до зарождения Ислама.

«Земля вокруг Большой мечети в Мекке - одна из самых дорогих в мире. Поэтому застройщики - да направит их Аллах - будут строить на ней так высоко, как это только возможно», - говорит аль-Шиби, у которого есть черно-белые фотографии Каабы и его предков, покрывавших кисвой и омывавших ее внутреннюю часть розовой водой.

До последнего десятилетия члены рода аш-Шиби покрывали Каабу с помощью инициативных местных жителей, которые стекались в Большую мечеть, чтобы участвовать в ежегодном мероприятии. Сейчас облачение Каабы происходит под строгой охраной, а пространство вокруг конструкции в это время изолируется. Раньше добровольцы забирались на крышу Каабы, чтобы накинуть на нее покрывало. Теперь все это делают краны. [Маджед аль-Шиби / Аль-Джазира].

Квадратный метр земли в центре Мекки может стоить 2 миллиона риалов (более 500 тысяч долларов).

Ангави считает, что его откровенность иногда неправильно понималась как протест и раскол. Он настаивает на том, что не сомневается в намерениях руководства Саудовской Аравии создать наилучшие условия для паломников. Но, добавляет архитектор, «средства не оправдывают цели».

Он уверен, что, если не будет предпринято никаких шагов по пересмотру строительства, «будущее Мекки ушло». На уже начатую застройку приходится едва ли 20% от того, что запланировано на следующие несколько лет, объясняет мужчина.

Ангави хочет, чтобы правительство поддержало его в его миссии по спасению того, что еще можно спасти, в Мекке, которую он знает и любит. Он призывает остановить строительство на несколько месяцев, чтобы можно было переоценить масштабы ущерба. Архитектор также настаивает на том, чтобы его инициатива была профинансирована в размере 2 миллионов риалов.

«Клянусь жизнью, с помощью Аллаха, что я смогу найти научные решения для Мекки и паломничества, которые соответствуют аль-Мизану. Я ставлю на кон свою жизнь ради этого, - говорит Ангави. - Вот насколько я уверен в своей работе. Я тот, кому являлась Мекка - во сне и наяву».

«Я хочу получить шанс, - подчеркивает архитектор. - И пророк Мухаммад ﷺ говорит, что если у вас есть росток в руке, и его можно посадить до наступления Судного дня, вы должны посадить его».

Но действительно ли он верит, что у Мекки его мечты все еще есть надежда, когда большая часть ее истории уже исчезла?

Ангави отвечает другим высказыванием пророка Мухаммада ﷺ: «Если вы видите, что здания превосходят по высоте две горы [Мекки], то остерегайтесь [Судного дня]».

Одну из этих гор - Цикаан - уже сровняли с землей. Другая вершина все еще частично цела. А это, по словам архитектора, означает, что «надежда еще есть».

Islam-Today