Почему плохие отношения между Узбекистаном и Киргизией?

 

Обстановка в Центральной Азии с точки зрения обеспечения региональной стабильности и безопасности остается весьма сложной. Территориальные и другие, связанные с ними, межгосударственные противоречия стали проявляться после распада СССР и в настоящее время еще далеки от разрешения.

 

В отношениях между Узбекистаном и Киргизстаном одним из основных узлов противоречий является проблема демаркации границ. По всему периметру узбекско-киргизской границы, протяженностью около 1300 км, существует, по разным оценкам, от 70 до 100 спорных участков. Сегодня делимитированы только те участки, где граница проходит по горным хребтам и тем долинам, где не было существенных разногласий. Особые споры вызывают участки границ, которые проходят по водным артериям, таким как каналы, реки и водохранилища, где затрагиваются не только вопросы территориального размежевания, но и решение водохозяйственных проблем.

И все же наиболее жесткая полемика ведется в отношении ряда участков Ферганской долины. Сегодня на юге Киргизии имеется 75 спорных участков, которые постепенно переходят под влияние Узбекистана. К тому же на территории Киргизии есть два узбекских анклава численностью, по разным данным, от 40 до 50 тыс. человек. В свою очередь, и в Узбекистане имеется киргизский анклав с населением около 600 человек. При этом все они лишены прямого доступа на территории своих государств, что создает значительные трудности для их населения. Стороны неоднократно пытались решить данную проблему, однако их подходы к ее решению существенно различаются.

Узбекским руководством предпринимаются попытки заключить со своими киргизскими коллегами соглашение об обмене территориями. Однако киргизская сторона предлагаемые варианты считает неприемлемыми, так как их реализация почти полностью отрежет два района страны - Лейлекский и Баткенский — от остальной территории государства. Решение данного вопроса осложняется и тем, что в одном из таких анклавов (Сох) открыты нефтяные месторождения, в отношении которых в последнее время наблюдаются попытки насильственного захвата как той, так и другой стороной. Причем Узбекистан, пользуясь наличием более мощных вооруженных сил, наращивает воинский контингент на границах с Киргизстаном и в самом анклаве Сох.

Следует отметить, что в последнее время в решение данной проблемы может вмешаться новый фактор, который появился в ходе «цветной революции» в Киргизии весной 2005 г. Известно, что общая численность узбекского населения в Киргизии составляет около 700 тыс. человек. При этом узбекская диаспора в основном занимает именно мятежные Ошскую и Джалалабадскую области на юге страны. Ее представители, используя коррумпированность местных должностных лиц, стремятся занять ключевые посты в ряде отраслей экономики (торговле, сельхозпроизводстве и сфере обслуживания), а также в местных органах управления.

Появились организации, лидеры которых стали выдвигать требования об обязательной квоте для узбеков в парламенте и органах государственной власти, о необходимости законодательного закрепления поста губернатора Ошской области и мэра города Ош за лицами узбекской национальности. Поэтому с началом волнений они шли на обострение обстановки для достижения своих целей.

Учитывая претензии Ташкента на некоторые территории Киргизии, а также националистические настроения в узбекской диаспоре и аналогичные настроения среди экстремистски настроенной части жителей Киргизии, можно сделать вывод о том, что данные обстоятельства могут стать большой проблемой для региональной безопасности и стабильности. Это полностью подтвердилось в ходе майских и июньских беспорядков 2010 г. в городах Ош и Джелалабад, результатом которых было более 2000 погибших и раненых и около 100 тыс. беженцев из числа узбекского населения.

Второй значимый узел межгосударственных противоречий Узбекистана и Киргизстана связан с различными взглядами на причины распространения терроризма в регионе, а также способы и методы борьбы с ним. Вторжение боевиков Исламского движения Узбекистана на юг Киргизии в 1999 г. резко осложнило отношения между Ташкентом и Бишкеком. Во время баткенских событий президент Узбекистана обвинил Бишкек в том, что «бандиты не сейчас перешли границу Киргизии, а уже два года спокойно курсируют из Таджикистана через Киргизию в Узбекистан. Отсюда эти бандитские вылазки, тонны взрывчатки, которые находили в Коканде, Андижане и Намангане. Все это перевозилось через территорию Киргизии».

Киргизские власти со своей стороны заявляют, что репрессивные действия Ташкента против религиозных деятелей и исламских организаций в начале и середине 1990-х годов вызвали сильную реакцию и способствовали образованию вооруженной оппозиции, с которой теперь ему же приходится бороться.

При этом следует заметить, что в своей антитеррористической борьбе руководство Узбекистана часто прибегает к силовым методам вопреки мнению соседей. Так, узбекские военные минировали некоторые территории Киргизии и ущелья вокруг анклавов Сох и Шахи-мардан, что привело к человеческим жертвам среди местных жителей, а также нанесло существенный ущерб животноводству. Только благодаря настойчивым требованиям Киргизии и международных организаций узбекскими специалистами были выполнены работы по разминированию. Вопрос о выплате материальной компенсации за нанесенный ущерб узбекской стороной был проигнорирован.

Кроме отмеченного, проблемы в отношениях между Узбекистаном и Киргизией существуют и в сфере экономического взаимодействия, включая совместное использование водных ресурсов региона.

«Мировые державы в Центральной Азии», М., 2011г., с. 95-98.