Книга о политике Японии в отношении мусульман Китая

В 1940 году секретный доклад, составленный Министерством иностранных дел Китая, предупредил Китайскую националистическую партию (Гоминьдан) о «ближневосточном заговоре Японии» с целью заручиться поддержкой мусульман по всему миру.

Доклад ссылался на перлы японской государственной пропаганды, которая, в частности, сделала следующее красноречивое заявление: «Япония – это солнце, а ислам – луна, которые вместе излучают достаточно яркости, чтобы сиять из Восточной Азии по всему миру».

Эти данные приводит американский историк Келли А. Хаммонд в своей книге «Мусульмане Китая и Японская империя: Центрирование ислама во Второй мировой войне» (China's Muslims and Japan's Empire: Centering Islam in World War II). Работа объемом 314 страниц была опубликована в 2020 году в издательстве университета Северной Каролины.

Келли Хаммонд (Kelly Hammond) – доцент Университета Арканзаса, доктор философии по изучению Восточной Азии в Джорджтаунском университете. Специализируется на современной китайской и японской истории, исламе и политике в Восточной Азии ХХ века. Хаммонд входит в редакционный совет журнала «Китай двадцатого века» (Twentieth-Century China).

Предлагаем короткий обзор названного труда ученого.

Оглавление книги позволяет получить представление о круге рассмотренных вопросов: 

Глава 1: От Мэйдзи до Маньчжоу-го: растущий интерес Японии к китайским мусульманам.

Глава 2: Сидя на бамбуковой изгороди: китайские мусульмане между китайскими националистами и Японской империей.

Глава 3: Китайские мусульмане за пределами оккупированного Китая.

Глава 4: Ислам: китайские мусульмане и амбициозная империя Японии.

Глава 5: Фашистские выкрутасы: Исламские пространства и пересекающиеся интересы.

Рассмотрим более подробно содержание каждой главы.

В Главе 1 прослеживается историческое развитие интереса Японии к китайским мусульманам и рассматривается в рамках более широкого интеллектуального интереса как к исламу, так и к религии, который начался в конце периода Мэйдзи (1868-1912).

Это обсуждение дает представление о методах и логике, лежащих в основе все более последовательной исламской политики Японии на протяжении всей эпохи Тайшо (1912-26) и первых лет правления Хирохито до основания Маньчжоу-го в марте 1932 года. За это время Японская империя укрепила свои позиции в Китае и расширила охват мусульманских общин.

Все это время интересы японской императорской армии и японских ученых ислама становились все более тесно связанными. Начало войны между Китаем и Японией в июле 1937 года имело решающее значение для японской имперской политики в отношении китайцев-мусульман.

В главе 2 рассмотрена история китайских мусульман, оказавшихся под японской оккупацией. Рассмотрены широко распространенные в свое время мусульманские периодические издания, спонсируемые китайскими националистами, а также внутренние правительственные отчеты, в которых освещались разведывательные миссии японцев по посещению китайско-мусульманских общин, живущих в условиях оккупации.

Также представлена реакция китайско-мусульманских общин на изменения учебных программ, предложенные для мусульманских школ как японскими националистами, так и Японской империей. Эти весьма спорные реформы на китайском и японском языках были проведены в мусульманских школах в качестве способа идеологической обработки мусульманской молодежи.

Они встретили сильное сопротивление со стороны местных мусульманских общин, которые рассматривали языковые реформы как угрозу изучению арабского языка и местной власти мечети. В конце концов и китайским националистам, и Японской империи пришлось доказывать, что изменения в учебных программах будут служить интересам молодых мусульман, и в конечном итоге они пошли на уступки китайско-мусульманским общинам, которые в той или иной степени сопротивлялись этим изменениям.

В следующих трех главах автором работы использован расширяющийся географический подход, в котором исламская политика Японии, реакция китайских мусульман и ислам представлены как причина расширяющихся концентрических кругов, расходящихся от оккупированного материка в Восточную Азию, а затем на Евразийский континент и Северную Африку.

Исследователь делает вывод о том, что у японского правительства были планы переселиться в районы с преимущественно мусульманским населением далеко за пределами того, что обычно считается географическими границами Японской империи. В этих планах китайцы-мусульмане всегда занимали центральное место в японской имперской работе с мусульманами.

В частности, Глава 3 посвящена китайским мусульманам, которые покинули оккупированные районы, чтобы посетить Японию или получить образование в Токио, совершить путешествие по Восточной Азии и даже совершить хадж при финансовой помощи Японской империи.

Эта политика была впервые введена в действие в Северном Китае, а затем была сформулирована в рамках более широкой сферы управления мусульманским населением, проживающим по всей Сфере совместного процветания Большой Восточной Азии.

Японские имперские чиновники регулярно ссылались на мусульман-китайцев, живущих в условиях оккупации, в качестве позитивных или желательных моделей в своих обращениях к мусульманам на Филиппинах, в оккупированной Голландской Ост-Индии и в других местах по всему региону.

В главе 4 рассматриваются планы базирующейся в Токио Мусульманской лиги Большой Японии по развертыванию китайских мусульман для продажи японского чая и промышленных товаров на новых, преимущественно мусульманских рынках по всей Южной Азии, Центральной Азии, Северной Африке и на Ближнем Востоке. Эти планы имели центральное значение для усилий по созданию новых рынков в преимущественно мусульманских странах.

В заключении исследуется наследие глобального фашизма и дается представление о связях между исламской политикой Японии военного времени, политикой этнических меньшинств ранней Китайской Народной Республики и отношениями китайских националистов и коммунистов с новыми независимыми пост-колониальными государствами со значительным (или большинством) мусульманским населением в Азии, такими как Индия, Пакистан, Индонезия, Малайзия и Египет.

Поскольку знакомство Японии с исламом состоялось благодаря выдающемуся татарскому проповеднику и религиозному ученому Абдрашиту Ибрагимову, то в книге упоминается и он сам, и его деятельность по укоренению ислама в Стране восходящего солнца.

Келли А. Хаммонд отмечает, что ее книга выходит в то время, когда ислам в Китае находится под пристальным вниманием в связи с «продолжающимися преследованиями/ «перевоспитанием» уйгуров». Имея дело в основном с китаеязычными мусульманами хуэй, которые отличаются от некитаеязычных мусульманских групп Китая, таких как уйгуры, Хаммонд предостерегает читателя от восприятия китайских мусульман как с этнически однообразной группы населения Поднебесной. Исследователь также дает некоторый важный исторический контекст для того, когда современный Китай начал думать о группах меньшинств в пределах своих собственных границ, поэтому книга имеет отношение к сегодняшней ситуации.

В целом научный труд Хаммонд – это кульминация многолетних архивных исследований. В ней использованы источники на пяти языках из семи стран, благодаря которым автору удалось связать воедино пеструю историю об участии Японской империи в отношениях с мусульманами Китая во время Второй мировой войны. Говоря о доступе к источникам, автор отмечает, что по причине неоднозначной ситуации для исследователей на местах в Китайской Народной Республике ей ни разу не предоставлялся доступ к архивам в китайском Нанкине. Зато автор широко использовал Пекинские муниципальные архивы и Национальную библиотеку в Пекине, а также библиотеки и архивы в Даляне и Чэндэ. Основную часть исследований в КНР Хаммонд провела в 2011-12 годах. Кроме этого Хаммонд провела сбор материалов в Academia Sinica и Academia Historica в Тайбэе (за пределами материкового Китая). Здесь она имела возможность доступа ко многим редким японским и китайским книгам, опубликованным в 1930-1940-х годах. Исследования в Японии осуществлялись в Токио: где Хаммонд работала в Архивах Министерства иностранных дел, Национальном архиве Японии, Исламской библиотеке Университета Васэда, Восточной библиотеке и др.

В книге также использованы данные из источников, хранящихся в Национальном управлении архивов и исследований (NARA) в Колледж-Парке, штат Мэриленд, Азиатского читального зала Библиотеки Конгресса и Британских архивов. Переводы документов с китайского, японского, французского и итальянского языков Хаммонд осуществляла самостоятельно.