Финансирование проектов, лежащих в основе китайского мегапроекта «Пояс и Путь» еще теснее свяжет Пекин с ближневосточным регионом, потенциально разжигая новые очаги напряжения и вражды, считает Гай Бёртон, – профессор-международник, – написавший подробное исследование о том, почему и как Китай реагирует на конфликты на Ближнем Востоке и Северной Африке1. Сама книга называется «Китай и конфликты на Ближнем Востоке Реагирование на войну и соперничество от холодной войны до настоящего времени» (China and Middle East Conflicts Responding to War and Rivalry from the Cold War to the Present).
В книге Бёртон пытается дать прогнозы о том, каковы будут вероятные подходы Китая, как честолюбивой, амбициозной и признанной мировой державы, к Ближнему Востоку и Северной Африке в будущем. В основе этого ориентированного на будущее исследования лежит анализ реакции Китая на войны и соперничество на Ближнем Востоке, имевшие место, начиная с эпохи Холодной войны и до настоящего времени.
Бёртон отмечает, что едва ли не с момента своего создания в 1949 году Китай, а точнее Китайская Народная Республика, была вовлечена в ближневосточные конфликты. Вовлеченность выражалась по-разному: Китай либо использовал их в своих интересах, либо держался в стороне, либо пытался влиять на ход событий посредством управления конфликтами, сдерживая их или внося свою лепту в их урегулирование.
Используя свой опыт конфликтологии и определенный ракурс исследования конфликтов и мира, Бёртон предлагает вниманию читателя широкую перспективу участия Китая, описывая его участие в конфликтах региона, включая израильско-палестинскую проблему, Ирак до и после 2003 года, Судан и Дарфурский кризис, Иранскую ядерную сделку, кризис в Персидском заливе, а также войны в Алжире, Сирии, Ливии и Йемене.
Автор показывает, как растущая незападная держава с глобальными амбициями справляется с проблемами, связанными как с насильственным, так и с ненасильственным конфликтом, а также с различиями между ограничением и сокращением насилия наряду с другими способами устранения причин конфликтов и недовольства.
Исследование Бёртона, несомненно, вносит свой вклад в более широкое поле изучения международных отношений, конфликтологии. Поэтому его книга будет интересна студентам и ученым, изучающим мирный процесс и конфликты в целом, и китайскую внешнюю политику и международные отношения на Ближнем Востоке, в частности.
Особенность исследования Бёртона в том, что оно выходит из общего исследовательского тренда, которому следует большая часть недавних работ по Китаю и Ближнему Востоку, и которые основное внимание уделяют экономическому измерению, включая проекты, связанные с инициативой «Пояс и Путь». Кроме этого, работу Бёртона выгодно отличает то, что она не только фокусируется на конфликтах в форме войны и соперничества, но и проводит исторический анализ отношений Китая с ближневосточным регионом.
Если обратиться к содержанию этой двухсотсемидесятистраничной книги, то оно состоит из Введения и 13-ти глав. При этом одна глава выделена под определение понятия конфликт и способы управления им. Последующие главы посвящены различным региональным конфликтам и тому, как себя вел Китай по отношению к каждому из них. Бёртон рассмотрел такие региональные конфликты, как: Алжир и Египет: война за независимость и Суэцкий кризис в Кэмп-Дэвиде; Организация освобождения Палестины: от народной войны до Алжирской декларации, 1967-1988 годы; Африканский Рог и Аравийский полуостров: от воинственности к дипломатии во время Холодной войны; Ирано-Иракская война; Ирак: войны в Персидском заливе и война против ИГИЛ; Палестино-израильский конфликт после Осло; Дарфурский кризис в Судане; Ливия: от Каддафи до восстания и после него; Китай и Сирийская гражданская война; современный конфликт в Йемене и на Африканском Роге; Иранская ядерная сделка; Кризис в Персидском заливе.
Альтернативный подход Бёртона к раскрытию темы исследования приводит к ряду авторских прозрений. Во-первых, выясняется, что Китай не является новичком в ближневосточных разборках. Во-вторых, поведение Китая на Ближнем Востоке было разнообразным как с точки зрения подхода, так и результатов. Бывали случаи, когда Китай принимал конфликт, однако потом отстранялся от него. Нынешняя позиция Китая также сохраняет двойственность: он предпочитает избегать запутанных ситуаций, но иногда, все же, участвует в управлении и разрешении конфликтов.
Таким образом, роль Китая в ближневосточных и североафриканских региональных конфликтах можно охарактеризовать несколькими способами: иногда он выступает в качестве катализатора, (т.е. поддерживает или обостряет конфликт), иногда выступает в роли уклоняющегося, стремясь избежать конфликта, и, наконец – в роли актора, занимающегося управлением конфликтами и их разрешением.
Первые контакты Китая с Ближним Востоком имели место в середине 1950-х годов, когда он принял националистических лидеров и движения, включая бывшего президента Египта Гамаля Абдель Насера и лидеров алжирского Фронта национального освобождения. Пекин поддерживал их в их антиколониальной и антиимперской борьбе против западных держав и Израиля, предоставляя им оружие или доступ к нему.
Энтузиазм Китая в отношении повстанческих националистических групп достиг своего пика в середине-конце 1960-х годов, когда он предоставил оборудование и обучение группам в Палестине, Эритрее и Персидском заливе. Поведение Китая в качестве катализатора было продиктовано общей верой в то, что они противостоят установленным региональным державам и режимам; для Пекина военная помощь странам региона БВСА была также способом противодействия и оспаривания советского первенства после того, как отношения между СССР и КНР пошли вразнос.
В 70-х годах изменения внутри Китая и геополитические перемены за рубежом привели к тому, что Пекин снизил уровень поддержки региональных повстанческих движений. Конец культурной революции, смерть председателя Мао и появление более прагматичного, ориентированного на бизнес и развитие руководства под руководством Дэн Сяопина привели к менее конфронтационной внешней политике Китая к концу 1970-х годов.
С 1980-х годов Китай стал менее амбициозным в своей внешней политике. Он все больше отдавал приоритет дипломатическим отношениям и коммерческим возможностям. Это включало в себя увеличение продаж оружия обеим сторонам в затяжной Ирано-Иракской войне в 1980-1988 годах, причем тогда китайское руководство обвинило США и СССР в намеренном затягивании этого конфликта. Китай был замечен в подпольной продаже оружия Израилю, благодаря чему в 1992 году между двумя странами были установлены дипломатические отношения.
После окончания Холодной войны Китай в ближневосточном конфликте занимал позицию «уклоняющегося». Как и все международное сообщество, он поддержал процесс Осло между Израилем и палестинцами, призывая обе стороны продолжать переговоры даже несмотря на то, что перспектива окончательного мирного урегулирования становилась все более отдаленной.
Как и другие страны, Китай выступал как против вторжения Ирака в Кувейт, так и против его силового разрешения в 1991 году. Однако в отличие от Франции и России, она решила не использовать свое вето ООН как способ бросить вызов американской гегемонии перед вторжением в Ирак в 2003 году.
Несмотря на свои оговорки в отношении этой американской авантюры, ставшей началом большого хаоса, китайские фирмы значительно выиграли на ней. Китайский бизнес заключил в Ираке важные контракты и инвестиционные проекты, чем утер нос Соединенным Штатам, которые несли финансовые и военные издержки оккупации. Дошло даже до того, что обескураженный Барак Обама обвинил Китай в «вольной езде» на обеспеченной благодаря США безопасности. Правда, непонятно, какую безопасность имел в виду Обама, говоря о разрушенном Ираке, благодаря тем же Штатам превратившемуся в экспериментальную площадку для т.н. «Исламского государства» и прочего террористического отребья.
Китайская политика избегания конфликтов продолжалась в ходе регионального соперничества и в войнах последнего десятилетия. Как и большинство других стран, она была застигнута врасплох, когда Саудовская Аравия и ОАЭ ввели блокаду Катара в 2017 году. Однако любые опасения, что его коммерческим перспективам может быть нанесен ущерб, оказались преувеличенными; обе стороны признали важность Китая как крупного торгового и инвестиционного партнера.
Экономическое значение Китая также очевидно среди воюющих сторон в Сирии, Ливии и Йемене. Публично Китай призывает к политическому диалогу как способу разрешения разногласий, требуя при этом, чтобы западные державы прекратили вмешательство. Он сохраняет твердую приверженность государственному суверенитету, одновременно признавая присутствие России и Ирана в Сирии и саудовцев в Йемене.
Благодаря этому, китайцам удается до сих пор сохранять дружеские отношения с президентом Сирии Башаром Асадом, который называет Китай «другом» и надеется, что он станет ключевым финансистом послевоенного восстановления. Правда инициативу может перехватить Россия, уже заявлявшая о намерении заняться восстановлением экономики этой разрушенной войной ближневосточной страны. Кстати, Китай поступит мудро, если позволит России восстановить экономику Сирии, а затем займется захватывающим дух торгово-экономическим родео на подготовленной для этого сирийской арене. А пока помощь Китая Асаду выражается в присутствии в Сирии ограниченного китайского военного контингента.
Что касается будущего, то Бёртон подчеркивает, что нельзя быть уверенными в том, что нынешняя форма реагирования Китая на конфликтогенный ближневосточный дискурс сохранится. Никто не спорит с тем, что Китай смог остаться в стороне от региональных конфликтов и соперничества, поскольку ему удавалось не вовлекаться в них глубоко. Однако эта эпоха, возможно, подходит к концу, поскольку, как показывают примеры Судана и Ирана, китайские инвестиции проникают все глубже, а это может оказать ощутимое влияние на поведение Пекина в случае угрозы его интересам.
В любом случае, Китаю придется внести коррективы в свою ближневосточную политику, поскольку в будущем, когда китайская инициатива «Пояс и Путь» достигнет определенного уровня развития, страны ближневосточного региона будут конкурировать друг с другом за китайский капитал. Это может привести к тому, что Китай станет не столько наблюдателем конфликта, сколько его причиной.
Айдар Хайрутдинов
Анас ибн Малик (радыйаллаху анху) рассказывал: «Посланник Аллаха (саллаллаху алейхи ва саллям) был не слишком высоким, но и не слишком низким. Кожа у него была не слишком белоснежной, но и не слишком смуглой. Во¬лосы не были ни кудрявыми, ни прямыми. Когда ему было со¬рок лет, Аллах послал его в качестве пророка. После этого он тринадцать лет жил в Мекке и десять – в Медине. Когда ему было шестьдесят три года, и количество седых волос в его бороде не превышало двадцати волосков, он скончался согласно воле Аллаха».
Очень сильные слова, предостерегающие последователей Ислама от крайностей в религии.
Аллах Всевышний сказал в Коране: «О те, которые уверовали! Бойтесь Аллаха, и пусть душа посмотрит, что она приготовила на завтрашний день. Бойтесь Аллаха, ведь Аллах ведает о том, что вы совершаете» (аль-Хашр 59/18).
Аллах Всевышний, приказавший мужчинам выплачивать махр женщинам при заключении брака, так же возложил на мужчину ответственность за удовлетворение материальных потребностей его семьи. Материальное обеспечение семьи является для мужчины обязанностью.
Да, действительно, посланник Аллаха (салаллаху алейхи ва саллям) несколько раз оказывался в ситуации, когда он был вынужден пропустить тот или иной намаз, а затем совершал каза-намаз.
Об обязательности соблюдения поста было сказано не с самого начала откровения, а только во второй год переселения в Медину. Но это не значит, что до того мусульмане не практиковали голодание как религиозную практику – до этого мусульмане постились в день Ашура (десятый день первого месяца лунного календаря – Мухаррама).
Я дал жене один талак, после этого вернул. Затем развел её фразой, которая делает дальнейшее возвращение без никаха не дозволенным. Все это я узнал у имамов. После этого я прочитал никах и дал ещё один развод...
Несмотря на то, что процент арабоязычных мусульман в мире невысок, мусульмане всего мира обращаются к Богу Его великим именем – Аллах. Тому есть несколько причин...